Стихотворения (1924) - Страница 11

                           успокоились обе.
Безумные
                  думали:
                                «Сжалим,
                                                 умолим».
Когда
          растаял
                        газ,
                              повися,—
ни человека,
                      ни зверя,
                                      ни моли!
Жизнь
            была
                      и вышла вся.
Четыре
              аэро
                       снизились искоса,
лучи
        скрестя
                      огромнейшим иксом.
Был труп
                 — и нет.
Был дом
                — и нет его.
Жег
        свет
фиолетовый.
Обделали чисто.
                             Ни дыма,
                                             ни мрака.
Взорвали,
                 взрыли,
                              смыли,
                                          взмели.
И город
               лежит
                          погашенной маркой
на грязном,
                    рваном
                                 пакете земли.

ПОБЕДА

Морган.
              Жена.
                         В корсетах.
                                             Не двинется.
Глядя,
           как
                 шампанское пенится,
Морган сказал:
                           — Дарю
                                           имениннице
немного разрушенное,
                                        но хорошее именьице!

ТОВАРИЩИ, НЕ ДОПУСТИМ!

Сейчас
             подытожена
                                   великая война.
Пишут
            мемуары
                             истории писцы.
Но боль близких,
                              любимых, нам
еще
        кричит
                    из сухих цифр.
30
     миллионов
                        взяли на мушку,
в сотнях
               миллионов
                                  стенанье и вой.
Но и этот
                 ад
                      покажется погремушкой
рядом
           с грядущей
                               готовящейся войной.
Всеми спинами,
                            по пленам драными,
руками,
             брошенными
                                    на операционном столе,
всеми
           в осень
                         ноющими ранами,
всей трескотней
                             всех костылей,
дырами ртов,
                        — выбил бой! —
голосом,
                визгом газовой боли —
сегодня,
               мир,
                       крикни
                                   — Д о л о й!!!
Не будет!
                 Не хотим!
                                  Не позволим!
Нациям
             нет
                   врагов наций.
Нацию
            выдумал
                            мира враг.
Выходи
              не с нацией драться,
рабочий мира,
                         мира батрак!
Иди,
        пролетарской армией топая,
штыки
           последние
                              атакой выставь!
«Фразы
              о мире —
                                пустая утопия,
пока
        не экспроприирован
                                            класс капиталистов».
Сегодня…
                  завтра…—
                                       а справимся все-таки!
Виновным — смерть.
                                      Невиновным — вдвойне.
Сбейте
              жирных
                            дюжины и десятки.
Миру — мир,
                       война — войне.

СЕВАСТОПОЛЬ — ЯЛТА

В авто
            насажали
                             разных армян,
рванулись —
                        и мы в пути.
Дорога до Ялты
                             будто роман:
все время
                   надо крутить.
Сначала
               авто
                       подступает к горам,
охаживая кряжевые.
Вот так и у нас
                          влюбленья пора:
наметишь —
                       и мчишь, ухаживая.
Авто
         начинает
                          по солнцу трясть,
то жаренней ты,
                             то варённей:
так сердце
                    тебе
                             распаляет страсть,
и грудь —
                   раскаленной жаровней.
Привал,
              шашлык,
                             не вяжешь лык,
с кружением
                       нету сладу.
У этих
            у самых
                           гроздьев шашлы —
совсем поцелуйная сладость.
То солнечный жар,
                                  то ущелий тоска, —
не верь
              ни единой версийке.